Великий угодник Божий, зритель тайн, святой Нифонт, епископ кипрского града Констанции, стоя однажды на молитве, увидел небеса отверстыми и множество Ангелов, из которых одни нисходили на землю, другие восходили горе, вознося человеческие души в небесные обители. Он начал внимать этому зрелищу, и вот - два Ангела стремились к высоте, неся душу. Когда они приблизились к блудному мытарству, вышли мытоимцы бесы и с гневом сказали: «Наша эта душа! Как смеете нести ее мимо нас, когда она наша?» Отвечали Ангелы: «На каком основании называете ее вашей?» Бесы сказали: «До самой смерти она грешила, оскверняясь не только естественными, но и чрезъестественными грехами, к тому же осуждала ближнего, а что всего хуже, умерла без покаяния: что вы скажете на это?» Ангелы отвечали: «Поистине не поверим ни вам, ни отцу вашему, сатане, доколе не спросим Ангела хранителя этой души». Спрошенный Ангел хранитель сказал: «Точно, много согрешил этот человек; но только что сделался болен, начал плакать и исповедовать грехи свои Богу. Простил ли его Бог, о том Он ведает. Того власть, Того праведному суду cлава». Тогда Ангелы, презрев обвинение бесов, вошли с душою во врата небесные. Потом блаженный увидел и другую душу, возносимую Ангелами. Бесы, выбежав к ним, вопияли: «Что носите души без нашего ведома, как и эту, златолюбивую, блудную, сварливую, упражнявшуюся в разбое?» Отвечали Ангелы: «Мы наверно знаем, что она хотя и впала во все это, но плакала, воздыхала, исповедываясь и подавая милостыню, и потому Бог даровал ей прощение». Бесы сказали: «Если эта душа достойна милости Божией, то возьмите грешников всего мира; нам нечего здесь трудиться». Отвечали им Ангелы: «Все грешники, исповедающие со смирением и слезами грехи свои, примут прощение по милости Божией; умирающим же без покаяния судит Бог». Так посрамив бесов, они прошли. Опять видел святой возносимую душу некоторого мужа Боголюбивого, чистого, милостивого, ко всем любовного. Бесы стояли вдали и скрежетали на эту душу зубами; Ангелы же Божии выходили к ней навстречу из врат небесных и, приветствуя ее, говорили: «Слава Тебе, Христе Боже, что Ты не предал ее в руки врагов и избавил ее от преисподнего ада!» Также видел блаженный Нифонт, что бесы влекли некоторую душу к аду. Это была душа одного раба, которого господин томил голодом и побоями и который, не стерпев томления, удавился, будучи научен диаволом. Ангел хранитель шел вдали и горько плакал; бесы же радовались. И вышло повеление от Бога плачущему Ангелу идти в Рим, там принять на себя хранение новорожденного младенца, которого в то время крестили. Опять видел святой душу, которую несли по воздуху Ангелы, которую отняли у них бесы на четвертом мытарстве и ввергли в бездну. То была душа человека, преданного блуду, волшебству и разбою, умершего внезапно без покаяния.
Преподобный Симеон, Христа ради юродивый, достигший высоты христианского совершенства, поведая сотаиннику своему диакону Иоанну о приближающейся своей кончине и великом воздаянии на небе, возвещенных ему откровением свыше, говорил: «Ничего не знаю в себе такого, что было бы достойно небесного воздаяния: разве восхощет Господь помиловать меня туне Своею благодатью.
Знай, что и ты скоро будешь взят отсюда, почему позаботься, сколько у тебя силы, о душе твоей, да возможешь безбедственно пройти чрез область воздушных духов и избегнуть лютой руки князя тьмы. Ведает Господь мой, что и я одержим большою печалью и великим страхом, доколе не миную эти грозные места, на которых истязуются все дела и слова человеческие». Блаженный Иоанн Милостивый, патриарх Александрийский, постоянно беседовал о смерти и исходе души из тела, как ему о том открыто было преподобным Симеоном Столпником: «Когда душа выйдет из тела, - говаривал он, - и начнет восходить к небу, встречают ее лики бесов и подвергают многим затруднениям и истязаниям. Они истязуют ее во лжи, клевете, ярости, зависти, гневе, памятозлобии, гордости, срамословии, непокорстве, лихве, сребролюбии, пьянстве, объядении, злопомнении, волховании, братоненавидении, убийстве, воровстве, немилосердии, блуде, прелюбодеянии. Во время шествия души от земли к небу самые святые Ангелы не могут помочь ей: помогают ей единственно ее покаяние, ее добрые дела, а более всего милостыня. Если не покаемся в каком грехе здесь по забвению, то милостынею можем избавиться от насилия бесовских мытарств. Братия! Ведая это, убоимся горького часа встречи с суровыми и немилостивыми мытарями, часа, в который придем в недоумение, что отвечать нам истязателям нашим. Ныне покаемся во всех грехах наших, дадим по силе нашей милостыню, могущую проводить нас от земли на небо и избавить от задержания бесами. Велика их ненависть к нам, великий страх ожидает нас на воздухе, великое бедствие!».
Симеон Столпник, открывший о мытарствах патриарху Иоанну, был Дивногорец, современник патриарха, хотя и старший его. До нас дошел отрывок поучения, принадлежащего собственно святому Симеону, в котором он говорит о загробной участи христианина. В этом поучении преподобный сперва открывает, что ему возвещено Святым Духом о малом числе спасающихся, о малом числе сохраняющихся в руках Ангельских в настоящее время, то есть во время жизни угодника Божия. Далее он говорит, что душу неоскверненную и праведную Ангелы воспринимают с любовью, ублажают, с песнопением возносят, отражая силу врагов и возвышаясь превыше мытарств восхода. Напротив того, грешная душа не допускается подняться в страну, превысшую воздуха: диавол имеет повод обвинять ее. Он препирается с несущими ее Ангелами, представляя ее согрешения, по причине которых она должна принадлежать ему, представляя недостаточество ее в той степени добродетели, которая необходима для спасения и для свободного шествия сквозь воздух (Пролог, 13 марта).
Преподобный Иоанн Раифский в послании к преподобному Иоанну Лествичнику упоминает о воздушных князьях, миродержителях, духах злобы, желая, чтобы душеполезные наставления Синайского Светильника руководили иноков к вратам небесным и сохранили их от темных властей, стерегущих восход к небу. Святой Иоанн Лествичник повествует, что падшие иноки, приносившие глубокое и постоянное покаяние, среди прочих, исполненных умиления и сопровождаемых стенаниями слов своих, произносили следующее: «убо прейде ли душа наша воду воздушных духов непостоянную?» (Пс.128:7) Так говорили они, ибо еще не ощутили уверенности, но издали созерцали то, что совершается на воздушном истязании (Слово 5, гл. 22).
Преподобный Исаия Отшельник в завещании ученикам своим заповедал «ежедневно иметь пред очами смерть и заботиться о том, как совершить исход из тела и как пройти мимо властей тьмы, имеющих встретить нас на воздухе» (Прп. Исаия. Слово 1). В XVII Слове он говорит: «Помысли, какова радость души предавшего себя в служение Богу и совершившего это служение! При исшествии его из этого мира дела его будут подвизаться за него; Ангелы, увидав его избавившимся от властей тьмы, возрадуются о нем. Когда душа выйдет из тела, ей сопутствуют Ангелы; навстречу ей выходят темные силы, желая удержать ее и истязуя, не найдут ли в ней чего своего. Тогда не Ангелы противоборствуют врагам, но дела, совершенные душою, ограждают ее и сохраняют от врагов, не допуская им прикоснуться к ней. Если победят дела ее, то Ангелы воспевают ей песнь хвалы и ведут ее с весельем пред лицо Божие. В тот час она забывает все, принадлежащее к земной жизни, и все понесенные ей труды. Со всем тщанием и усилием постараемся во время сего краткого века делать добро и сохранять его неприкосновенным для зла, чтобы было нам возможно спастись от рук князей, уже ожидающих нас: они лукавы и немилостивы. Блажен тот, в ком не найдется чего-либо, принадлежащего им: его радость, веселье, покой и венец превыше всякой меры» (Прп. Исаия жил в VI веке.).
Некоторый инок, живший в общежитии аввы Серида, где безмолвствовал в затворе великий угодник Божий, старец Варсонофий, приближаясь к кончине своей, просил этого святого старца, чтобы он спутешествовал ему на воздухе, в том пути, которого он (умирающий инок) не ведал. Великий Варсонофий отвечал: «Брат! Предаю тебя Христу, благоволившему умереть за нас, Владыке неба и земли и всего живущего, да уменьшит Он в очах твоих страх смерти и соделает беспрепятственным восход души твоей». Преподобный авва Дорофей, воспитанник по монашеству того же общежития аввы Серида, пишет в одном из своих посланий: «При нечувствии (жестокости) души полезно чтение Божественного Писания и умилительных слов богоносных отцов, памятование о страшном суде Божием, об исходе души из тела, о имеющих встретить ее страшных силах, с соучастием которых она делала зло в этой маловременной и бедственной жизни» (Послание 1).
Святой Иоанн Карпафийский, утешая иноков Индии, в одно и то же время терпевших сильное гонение от видимых и невидимых врагов и приближавшихся к пропасти отчаяния, говорит: «Ратуя и поношая, с дерзостью находит на душу, исшедшую из тела, враг, этот горький и страшный клеветник в содеянных ею грехах. Тогда боголюбивая и вернейшая душа, хотя бы и была уязвлена многими грехами, не придет в ужас от его устремления и угроз. Укрепляемая Господом, воскрыляемая радостью, ободряемая святыми силами, ее наставляющими, ограждаемая светом веры, она с великим мужеством противостоит лукавому диаволу и отвечает ему: «Что нам и тебе, чуждый Бога? Что нам и тебе, беглец с неба и раб лукавый? Ты не имеешь власти над нами: власть над нами и над всеми принадлежит Христу, Сыну Божию. Пред Ним согрешили мы, Ему и дадим отчет, имея Его честный Крест залогом Его милосердия к нам и нашего спасения. Губитель! Беги далеко от нас: нет ничего общего между тобою и рабами Христовыми». Когда душа мужественно говорит так, диавол обращается в бегство и вопиет: не могу противостоять Имени Христову! А душа парит превыше врага... и после этого в радости приносится Божественными Ангелами в места, определенные ей по степени ее духовного преуспеяния».
«Душа, возлетевши по смерти на воздух к вратам небесным, - говорит святой Исихий, - имея с собой и в себе Христа, ниже там устрашится врагов своих, но мужественно, как и ныне, будет отвечать им во вратах. Только да не ослабеет она до исхода своего вопить день и ночь к Господу Иисусу Христу. Он отмстит за нее вскоре, по неложному и Божественному Его обещанию, выраженному в притче о Судии неправедном. Точно, говорю вам, отомстит и в настоящей жизни, и по исшествии души из тела. Найдет на нас час смерти, придет он, и избегнуть его будет невозможно. О, если бы князь мира и воздуха, долженствующий тогда встретить нас, нашел наши беззакония ничтожными и незначительными и не мог обличить нас правильно! В противном случае восплачемся бесполезно. Раб, говорит Писание, ведевый волю господина своего и не исполнивший ее, биен будет много (Лк.12:47,48). Не видит света родившийся слепым: так и непребывающий в трезвении не видит богатого сияния высшей благодати и не освободится от лукавых и богоненавистных дел, слов и помышлений. Таковый, при кончине своей, несвободно минует тартарских князей».
Преподобный Феогност: «Неизреченна и несказанна сладость той души, которая разлучается с телом, будучи извещена о своем спасении. Она скидает тело, как одежду. В твердой уверенности получить уже полученное в обручении, без печали отлагает она тело, мирно выходит из него к свыше посланному за ней Ангелу, светлому и тихому. Сопутствуемая этим Ангелом, она беспрепятственно проходит воздушное пространство, нисколько не тревожимая лукавыми духами; радостно и дерзновенно восходит она при восклицаниях благодарения Богу и приходит наконец на поклонение Создателю своему. Там произносится о ней определение, повелевающее поместить ее с равными ей по добродетели для пребывания с ними до общего Воскресения». «Хотя ты, постоянно пребывая в чистой молитве, невещественно соединяющей с Богом невещественный ум, и сподобился увидеть, как в зеркале, ожидающее тебя блаженное состояние по окончании здешней жизни, сподобился этого, как приявший обручение Духа и стяжавший Небесное Царство внутри себя яснейшим и определеннейшим ощущением души; но не потерпи разрешиться от плоти, не предваренный известием о наступающей смерти. Молись прилежно об этом и будь благонадежен, что получишь это известие, когда приблизится твоя кончина, если то полезно. Готовься к кончине всегда, отвергая всякую боязнь; готовься всегда, чтоб ты возмог пройти воздушное пространство, избежать лукавых духов, войти дерзновенно и безбоязненно в небесные круги, сопричислиться чинам ангельским, приумножить собою лик всех избранных и праведников, увидеть Бога, насколько достижимо это видение». - Ощущение духовное, о котором говорит преподобный Феогност, называется очень справедливо в отеческих писаниях извествованием, по свойству решительной достоверности. Оно производится наитием Божественной благодати, приемлющей в отеческие духовные объятия кающегося и недоумевающего грешника. Оно является в душе неожиданно, как новая жизнь, о которой человек доселе не мог составить себе никакого понятия. Оно освобождает душу от насилия лукавых духов и страстей, изменяет всего человека, соединяет его с Богом, влечет всего человека в ту чудную молитву, которую возглашает к Богу из человека Дух Божий. Вся кости такого человека режут неизреченным духовным славословием и благодарением: Господи, Господи, кто подобен Тебе? Ты - избавляяй нища из руки крепльших его, и нища и убога от расхищающих его. Душа такого человека возрадуется о Господе, возвеселится о спасении Его. Духовное ощущение это столько сильно, что, наполнив собой человека, отъемлет у него сочувствие ко всем другим предметам: короче сказать - оно есть водворение в душе Царства Божия. Стяжавший это ощущение ктому не себе живет, но Богу (2Кор.5:15), устремившись всецело к Нему и имея Его в себе. У подвергшихся самообольщению и бесовской прелести бывает мнение такого ощущения и отличается от благодатного по противоположным ему плодам.
«Опомнись, душа моя, - умилительно обращается скитский инок Евагрий к самому себе, - и помысли, как вынесешь внезапно разлучение твое от тела, когда грозные Ангелы придут за тобою и восхитят тебя в час, в который ты не ожидаешь, и во время, о котором ты не знаешь! Какие дела пошлешь ты пред собою на воздух, когда начнут истязать тебя о делах твоих враги твои, находящиеся на воздухе?» (Пролог, 27 октября) Так чувствовали и говорили святые угодники Божии: они поняли и исследовали глубину падения человеческого; они поняли и исследовали власть демонов над людьми, возникшую из этого падения.
Затворник Задонский Георгий рассказывает событие, почти нам современное: Архимандрит Варсонофий (Задонского монастыря) замирал в течение трех суток. В это время он находился душою на воздушных мытарствах, подвергаясь истязанию за все грехи, соделанные от самой юности, но услышал глас Божий: молитв ради Пресвятой Богородицы, священномученика Мокия и стратилата Андрея отпущаются ему грехи и дается время на покаяние.
Учение о мытарствах, подобно учению о местонахождении рая и ада, встречается, как учение общеизвестное и общепринятое, на всем пространстве богослужения Православной Церкви. Возвещает и напоминает она его чадам своим, чтоб насеять в сердцах их душеспасительный страх и приготовить их к благополучному переходу из временной жизни в вечную. В каноне молебном ко Господу Иисусу Христу и к Божией Матери, который положен при кончине каждаго православнаго (Требник малый. Москва, 1838 г.), читается: «Воздушнаго князя, насильника, мучителя, страшных путей стоятеля, и напраснаго сих словоиспытателя, сподоби мя прейти невозбранно, отходяща от земли» (Песнь 4, тропарь 4). «Убегнути ми варвар безплотных полки, и воздушныя бездны возникнути, и к небеси взыти ми сподоби» (Песнь 8, тропарь 2). «Горькаго мытарств начальника, миродержца, отжени далече от мене» (Песнь 8, тропарь 3). На келейном правиле, в молитвах после кафизм, Церковь влагает в уста молящегося следующие прошения: «Господи мой, Господи, даруй ми слезы умиления, яко да ими Тя умолю очиститися прежде конца от всякаго греха: страшно бо и грозно место имам пройти, тела разлучився, и множество мя мрачное и безчеловечное демонов срящет» (по 4-й кафизме). «Соверши мя Твоим совершенством, и тако мя настоящаго жития изведи, да невозбранно прошед начала и власти тмы, Твоею благодатию, узрю и аз неприступныя Твоея славы доброту незреченную» (по 17-й кафизме). В молитве пред кондаками и икосами акафиста Божией Матери читается: «О, Мати Царя небесе и земли! Прощение всем согрешениям моим испроси, житию моему подаждь исправление, и на кончине от воздушных врагов немятежное прешествие». «Мертвии Тобою (Богоматерь) оживляются, Жизнь бо Ипостасную родила еси: немии прежде, благоглаголиви бывают, прокаженнии очищаются, недузи отгоняются, духов воздушных множества побеждаются». В Осьмигласнике воссылаются следующие моления к Божией Матери: «В час, Дево, конца моего руки бесовския мя исхити, и суда, и прения, и страшнаго истязания и мытарств горьких, и князя лютаго, и вечнаго осуждения» (Пяток, глас 4, песнь канона 8). - «Истязания мя, Пречистая, в час смертный, исхитити от бесов» (Четверток, глас 4, песнь 6). - «В час, Дево, кончины моея руки бесовския, и осуждения, и ответа, и страшнаго испытания, и мытарств горьких, и князя лютаго, и огня вечнаго исхити мя» (Вторник, глас 4, песнь 8). - «Владычице и Мати Избавителя, Ты предстани мне в час исхода моего, истязуему мне от воздушных духов о яже несмысленною мыслию содеях» (Пяток, глас 3, песнь 6). - «Егда плотскаго союза хощет душа моя разлучитися, тогда ми предстани, Владычице, и бесплотных врагов советы разори, и сих челюсти сокруши, ищущих пожрети мя нещадно: яко да невозбранно пройду на воздусе стоящия князи тмы» (Суббота, глас 2, песнь 9).В «Чине на разлучение души от тела, внегда человек долго страждет», читается: «Ныне убо время все живота моего яко дым претече, и предсташа прочее ангели, посланнии от Бога, окаянную мою душу ищуще немилостиво» (Требник. Москва, 1852 г, песнь 1, тропари 2 и 3). - «Се предсташа множество лукавых духов, держаще моих грехов написание, и зовут зело, ищуще безстудно смиренныя моея души» (Требник. Москва, 1852 г, песнь 1, тропари 2 и 3). - «Помилуйте мя Ангели всесвятии Бога Вседержителя, и избавите мытарств всех лукавых» (Песнь 7, тропарь 2). В Каноне Ангелу хранителю: «Да покрыет срам и студ студная и смрадная и мрачная лица вражия, егда смиренная моя душа от тела распрягается» (Канонник, Песнь 6). - «Да узрю тя одесную окаянныя души моея предстояща, внегда исчезати от мене нуждно духу моему, и ищуща мя пояти, горькия враги отгоняюща» (Песнь 9). - «Молю тя, хранителя моего, буди ми защититель и поборник непоборим, егда прехожду мытарства лютого миродержца» (Песнь 9). Во второй молитве святителю Николаю: «Во исходе души моея помози ми, окаянному: умоли Господа, всея твари Содетеля, избавити мя воздушных мытарств и вечного мучения». Прошение об избавлении воздушных мытарств помещено в молитве преподобному Сергию Радонежскому и в молитвах другим святым.
Преподобный Феодосий Печерский, ощутив конечное изнеможение от болезни, возлег на одр и сказал: «Воля Божия да будет: якоже благоизволи о мне, тако и да сотворит. Но молюся Ти, Владыко мой, Иисусе Христе, милостив буди души моей, да не усрящет ю противных духов лукавство, но да приимут Ангели Твои, приводящии чрез темныя мытарства, приводящий же к свету Твоего милосердия» (Патерик Печерский). Святитель Димитрий Ростовский молился: «Егда приидет страшный час разлучения души моея от тела: тогда, Искупителю мой, приими ю в руце Твои, и сохрани от всех бедствий ненаветну, и да не узрит душа моя мрачного взора лукавых демонов, но да спасена прейдет вся мытарства». Подробное описание мытарств и порядок, в котором они следуют, одно за другим, в воздушной бездне, заимствуем из поведания преподобной Феодоры. Она, покинув на земле свое бездыханное тело, руководимая двумя святыми Ангелами, начала, как мы уже видели, шествие свое по воздуху к востоку. Когда она поднималась к небу, встретили ее темные духи первого мытарства, на котором истязуются грехи человеческие словом, как то: празднословие, сквернословие, насмешки, кощунство, пение песен и других страстных гимнов, бесчинные восклицания, хохоты и тому подобное. По большей части человек вменяет эти согрешения в ничто, не кается в них пред Богом и не исповедует их отцу духовному. Но Господь явственно сказал: всяко слово праздное, еже аще рекут человецы, воздадят о нем слово в день судный. От словес бо своих оправдишися и от словес своих осудишися (Мф.13:36,37). И апостол завещает: всяко слово гнило да не исходит из уст ваших и сквернословие и буесловие и кощуны (Еф.4:29; 5:4).
Демоны с жестокостью и упорством обвиняли душу, представляя все согрешения ее словом, содеянные от самой юности; святые Ангелы оспаривали их и противопоставляли грехам соделанные душою добрые дела. Таким образом, Феодора, искупленная на этом мытарстве, начала подыматься выше и приблизилась ко (второму) мытарству лжи, на котором истязаются всякая ложь, клятвопреступления, призывание имени Божия всуе, неисполнение обетов, данных Богу, утаение грехов пред духовником на исповеди. Избавившись и здесь, она перешла к (третьему) мытарству клеветы, где истязуются оклеветание ближнего, осуждение, уничижение, обесславление его, ругательство и насмешки над ним, при забвении собственных согрешений и недостатков, при невнимании им. Подвергшихся согрешениям этого рода лютые истязатели истязают с особенной жестокостью, как антихристов, предвосхищающих суд Христов и соделавшихся судьями и губителями ближних. На (четвертом) мытарстве чревоугодия истязуются объядение, пьянство, безвременное и тайное ядение, ядение без молитвы, нарушение постов, сластолюбие, пресыщение, пирование, - словом, все роды угождения чреву.
По избавлении от этого мытарства Феодора, несколько ободрившись, вступила в беседу со святыми Ангелами и сказала им: «Кажется мне, никто из живущих на земле не знает совершающегося здесь и того, что ожидает грешную душу по смерти?» Святые Ангелы отвечали ей: «Разве не объясняет этого Божественное слово, ежедневно читаемое в церквах и проповедуемое служителями Божиими? Но пристрастившиеся к земным суетам не обращают внимания на Слово Божие, считают наслаждением ежедневное насыщение и пьянство, пресыщаются и упиваются без страха Божия, имея себе богом чрево, не помышляя о будущей жизни и не внимая Писанию, которое говорит: горе вам, насыщеннии ныне, яко взалчете (Лк.6:25). Баснею они считают Святое Писание, живут в небрежении и пространстве, ежедневно веселятся светло и пируют при звуке музыки и при пении хоров, подобно богачу, упоминаемому в Евангелии. Впрочем, те из них, которые милостивы, благодетельствуют нищим и помогают нуждающимся, удобно получают от Бога прощение своих грехов и, ради милостыни своей, проходят мытарства безбедственно. Говорит Писание: милостыня от смерти избавляет, и тая очищает всяк грех: творящий милостыни и правды исполнятся жизни: согрешающии же врази суть своего живота (Тов.21:9,10).
Тем, которые не стараются милостынями очистить грехи свои, невозможно избегнуть бедствия на мытарствах: их похищают мытари и низводят, люто муча, в преисподний темницы ада, где держат в узах до страшного Христова суда». Так беседуя, они достигли (пятого) мытарства лености. Там сочтены все дни и часы, проведенные в лености, в нерадении о служении Богу; там истязуются уныние, оставление церковных и келейных молитвословий, по лености, небрежению и хладности к Богу; там истязуются тунеядцы, снедающие чужие труды и не хотящие сами трудиться, также наемники, получающие плату, но исполняющие свои обязанности с небрежением. За этим мытарством следовало (шестое) мытарство воровства, на котором рассматриваются всякого рода похищения и воровства, грубые и благовидные, явные и тайные; потом (седьмое) мытарство сребролюбия и скупости; далее (восьмое) мытарство лихвы, где обвиняются ростовщики, лихоимцы и присвоители чужого. Еще далее (девятое) мытарство неправды, на котором уличаются неправедные судьи, увлекающиеся на судах пристрастием или мздой, оправдывающие виновных и осуждающие невиновных; здесь рассматриваются ложные весы и меры купцов и прочие неправды. (Десятое) мытарство - зависти, на нем истязываются предающиеся этой пагубной страсти и ее последствиям. Выше помещается (одиннадцатое) мытарство гордости, где надменные духи с презрением истязывают гордость, тщеславие, самомнение, презорство, величание, невоздаяние должной чести родителям, духовным и гражданским властям, неповиновение им и ослушание их. Выше - (двенадцатое) мытарство гнева и ярости, потом (тринадцатое) мытарство памятозлобия. По исшествии из этого мытарства Феодора спросила Ангелов: «Прошу вас, скажите мне, откуда эти страшные воздушные власти знают все злые дела всех человеков, живущих во всем мире, не только явные, но и тайные?» Отвечали святые Ангелы: «Каждый христианин получает от Бога при святом крещении Ангела хранителя, который, невидимо храня человека, наставляет его денно и нощно на всякое благое дело в течение всей жизни его до самого смертного часа. Он записывает все добрые дела того человека, за которые сей мог бы получить милость и вечное воздаяние от Господа в небесном царстве. Так же и князь тьмы, желающий вовлечь весь род человеческий в свою погибель, приставляет к человеку одного из лукавых духов, который всюду следует за человеком, замечает все его злые дела, поощряет к ним кознями своими и, посещая мытарства, записывает там все грехи человека, внося каждый грех в принадлежащее мытарство.
Вот почему известны воздушным властям грехи всех человеков во всем мире. Когда же душа, разлучившись с телом, стремится взойти на небо, к Создателю своему, тогда лукавые духи препятствуют ей в том, обличая ее грехами ее, записанными у них. Если душа имеет больше добрых дел, нежели грехов, то они не могут удержать ее. Если же найдут в ней больше грехов, то удерживают ее на время и заключают в темнице невидения Бога; там они мучат ее, доколе сила Божия попустит им мучить, и доколе та душа не будет искуплена церковными молитвами и милостынями ближних. Если же душа окажется столько грешною и мерзостною пред Богом, что ей не остается никакой надежды спасения, но ожидает ее вечная погибель, то они тотчас же низводят ее в бездну, где имеют и для себя уготованное место вечного мучения; они держат ее там до второго пришествия Христова, после которого душа соединится с телом и уже вместе с ним будет мучиться в геенне огненной. Еще и то знай, что этим путем восходят и подвергаются на нем истязанию только просвещенные святою Христианской Верой и омовенные святым Крещением. Не приходят сюда идолослужители, магометане и все чуждые Бога: они, будучи еще живы телом, уже мертвы и погребены во ад душой. Когда они умирают, тотчас, без всякого испытания, демоны берут их, как часть, себе принадлежащую, и низводят в геенскую пропасть». После этой беседы Феодора достигла (четырнадцатого) мытарства убийства, на котором истязуются не только разбойничество и убийство, но и всякое ударение, заушение и толкание. Выше находилось (пятнадцатое) мытарство волхвования, где истязуются чародейство, обаяние, составление отравлений, наговоры, шепоты и чародейное призывание бесов. На этом мытарстве темные духи не нашли ничего, чем бы уличить блаженную Феодору, и в ярости кричали ей: «Придешь на блудные мытарства - увидим, избежишь ли их?» Подымаясь еще выше, она спросила святых Ангелов: «Неужели все христиане проходят этими местами, и никому из них невозможно пройти, не подвергаясь истязаниям и страху?» Святые Ангелы отвечали: «Нет другого пути для христианских душ, восходящих к небу; все проходят здесь, но не все бывают так истязуемы, как истязуются подвергшиеся грехопадениям и не вполне исповедавшиеся в них, стыдившиеся отца духовного и утаивавшие пред ним свои постыдные дела.
Если же кто поистине исповедует грехопадения, жалеет о них и раскаивается в содеянном зле, того грехи невидимо заглаждаются Божиим милосердием, и, когда душа придет сюда, воздушные истязатели, разгнув свои книги, ничего не находят в них, почему не могут ни оскорбить ее, ни устрашить, и восходит душа с радостью к престолу Благодати». Беседуя, они достигли (шестнадцатого) блудного мытарства, на котором истязуется всякого рода любодеяние, то есть блудный грех лиц, необязанных супружеством; также истязуются мечтание помысла, соизволение на грех, услаждение грехом, сладострастные воззрения, скверные осязания и прикосновения. Когда Феодора достигла этого мытарства, темные духи, принадлежащие к нему, очень удивились, что она дошла даже до них, и с жестокостью обвиняли ее, особенно по причине ее неоткровенности пред духовным отцом. Потом они пришли на (семнадцатое) прелюбодейное мытарство, на котором истязуются блудные грехи лиц, живущих в супружестве, не сохранивших супружеской верности и брачного ложа неоскверненным; здесь грозно истязуются похищения и насилия блудные, также блудные падения лиц, посвященных Богу, обещавших чистоту свою Христу, но нарушивших обет. (Восемнадцатое) мытарство - содомское, на котором истязуются все чрезъестественные блудные грехи и кровосмешения. Когда они миновали это мытарство, святые Ангелы сказали Феодоре: «Ты видела страшные и отвратительные блудные мытарства! Знай, что редкая душа минует их свободно: весь мир погружен во зле соблазнов и скверн, все люди сластолюбивы и блудолюбивы. Прилежит помышление человеку прилежно на злая от юности его (Быт.8:21), и едва кто соблюдает себя от нечистот блудных. Мало умерщвляются плотские похоти и мало таких, которые бы свободно прошли мимо этих мытарств! Большая часть, дошедши сюда, погибает: лютые истязатели блудных грехов похищают души блудников и низвлекают их во ад. Хвалятся власти блудных мытарств, что они одни более всех прочих мытарств наполняют огненное родство в аду. Благодари Бога, Феодора, что ты миновала этих блудных истязателей молитвами отца твоего, преподобного Василия: уже более не увидишь страха». После этого они пришли на (девятнадцатое) мытарство ересей, где истязуются неправильное мудрование о Вере, сомнения в Вере, отступничество от Православной Веры, богохульства и тому подобные согрешения против единого истинного исповедания Веры. По миновании этого мытарства они уже приближались ко вратам небесным; но и еще встретили их злобные духи последнего (двадцатого) мытарства немилосердия, на котором истязуются немилосердие и жестокость. Если кто совершил многие подвиги, посты, бдения, коленопреклонения, молитвословия; если кто соблюл чистоту девства неоскверненной и изнурил воздержанием тело, но был немилосерден и затворял сердце свое для ближнего, тот с этого мытарства низвергался долу и затворялся в адской бездне навеки. Наконец с неизреченной радостью они приблизились к вратам небесным. Врата небесные светились, как кристалл; из них разливалось неизреченное сияние и стояли в них солнцеобразные юноши. Они, увидев преподобную, руководимую Ангелами, исполнились веселья о ней, что она, покрываемая Божиим милосердием, избежала воздушных мытарств, и с великой любовью ввели ее во врата. Во время шествия своего по мытарствам Феодора заметила, что каждое мытарство подчинено отдельному князю и что духи каждого мытарства по наружному виду были сообразны греху, истязуемому на мытарстве.
Великие угодники Божии, совершенно прешедшие от естества ветхого Адама в естество Нового Адама, Господа нашего Иисуса Христа, в этой изящной и святой новизне проходят честными душами своими воздушные бесовские мытарства с необыкновенной быстротой и великой славой. Их возносит на небо Святый Дух, Который и во время их земного странствования непрестанно внушал им желание разлучиться от тела и со Христом быти (Флп.1:23). Протек, как молния, поднебесную Великий Марк Фраческий в течение одного часа. Когда настало время кончины преподобного Макария Великого, Херувим, бывший его Ангелом хранителем, сопровождаемый множеством небесного воинства, пришел за его душою. Низошли с сонмом Ангелов лики апостольские, пророческие, мученические, святительские, преподобнические, праведнические. Установились демоны рядами и толпами на мытарствах своих, чтоб созерцать шествие души духоносной. Она начала возноситься. Далеко стоя от нее, кричали духи с мытарств своих: «О, Макарий! Какой славы ты сподобился!» Смиренномудрый муж отвечал им: «Нет! Я еще боюсь, потому что не знаю, сделал ли я что доброе». Между тем он быстро поднимался к небу. С других, высших мытарств опять кричали воздушные власти: «Точно! Ты избежал нас, Макарий!» Он отвечал им: «Силой Христа моего ограждаемый, я избежал ваших козней». С такой великой свободой великие угодники Божии проходят воздушные стражи темных властей потому, что в земной жизни вступают в непримиримую брань с ними и, одержав над ними победу, в глубине сердца стяжавают совершенную свободу от греха, соделываются храмом и святилищем Святаго Духа, соделывающего словесную обитель свою неприступной для падшего ангела.
Как воскресение христианской души из греховной смерти совершается во время земного ее странствования, точно так таинственно совершается здесь, на земле, ее истязание воздушными властями, ее пленение ими или освобождение от них; при шествии чрез воздух эти свобода и плен только обнаруживаются.
Заповедь, данная человеку в раю, воспрещающая вкушение от древа познания добра и зла, не отменена. Она и ныне воспрещает видеть зло в ближнем и осуждать его, воспрещает мстить ему, повелевая воздавать благим за зло; воспрещает воззрение с вожделением на красоту жены, на красоту, которая до падения не возбуждала вожделения; воспрещает не только произнесение слова богохульного, раздавшегося в раю из уст диавола, но и произнесение Имени Божия всуе, и каждое праздное слово, каждое греховное помышление. «И блаженный Моисей, - говорит святой Макарий Великий, - изображая подобием, что душа не должна последовать двум несогласным между собой началам, то есть добру и злу, но должна прилепляться только к одному добру, также, что она не должна творить двоякого плода, полезного и вредного, но один полезный, говорит так: не спряжеши на гумне твоем инородная животна вкупе, сиречь, вола и осла: но тождеродная сопряг, смлатиши жатву свою (Втор.22:10). Это значит: да не являют на гумне сердца твоего своих действий добродетель и злоба, но да действует одна добродетель. Опять тот же говорит: Не изотчеши волняную ризу вкупе с льняною, ниже с льняною волняную. Не посееши на селе земли твоея два плода вкупе (Втор.22:11). Не впустиши инородное животно в плод иному; но тождеродное с тождеродным спряжеши (Лев.19:19). Всем этим таинственно знаменуется, что не должны быть посеяны в нас и злоба и добродетель, но чтоб родились одного рода плоды, плоды добродетели, также чтоб душа не имела общения с двумя духами, то есть с Духом Божиим и духом мира» (Св. Макарий Великий. Слово 2, гл. 4).
Как стоял в раю, так и ныне стоит против человека убийца его, падший херувим, со своим вращающимся пламенным оружием, непримиримо борется с человеком, старается вовлечь его в нарушение заповеди Божией и в более тяжкую погибель, нежели какой погибли наши прародители. К несчастью, успех более и более ободряет врага. Вращающееся пламенное оружие в руках воздушного князя, по объяснению величайших отцов, есть власть демонов вращать умом и сердцем человека, колебля и разжигая их различными страстями. Апостол называет оружие врага огненными стрелами (Еф.6:10), а пророк уподобляет действие этого оружия в душе действию огня в хворосте (Пс.117:12). «С того времени, - говорит святой Симеон Новый Богослов, - как диавол устроил для человека, посредством преслушания, изгнание из рая и отлучение от Бога, он с бесами своими получил свободу мысленно колебать словесность каждого человека, одного больше, другого меньше. Уму невозможно иначе оградиться, как непрестанной памятью Божией. Когда силою Креста напечатлеется в сердце память Божия, тогда чрез сие словесность делается непоколебимою. К этому ведет мысленный подвиг, которым подвизаться принял обязательство каждый христианин на поприще веры. Без этого плода суетен подвиг». Заповедь дана не только для дел и слов, но преимущественно для их начал, для помышлений, и брань врага направлена преимущественно против ума. Если этот вождь человека не согласится тайно на грех, то не может родиться ни слово, ни дело греховные. Оружие врага - помысл и мечтание греха. Человек должен сражаться против воздушных властей в стране мысленной. Здесь назначено ему или одержать победу, или претерпеть побеждение; здесь он приобретает свободу от мытарей или подчиняется им; здесь решается его вечная участь; он произвольно избирает или вечную жизнь, дарованную ему Создателем, возвращенную Искупителем, или вечную смерть, возвещенную еще в раю правосудием Божиим для твари, попирающей благодеяния Творца. К этой великой и важнейшей брани призывает святой апостол Павел, когда говорит: облецытеся во вся оружия Божия, яко возмощи вам стати противу кознем диавольским: яко несть наша брань к крови и плоти, но к началом и ко властем и к миродержителем тьмы века сего, к духовом злобы поднебесным (Еф.6:11,12). Апостол показывает и страну этой страшной брани, и род оружия, который должно употреблять в ней. Оружия воинства нашего, говорит он, не плотская, но сильна Богом на разорение твердем: помышления низлагающе и всяко возношение, взимающееся на разум Божий и пленяюще всяк разум в послушание Христово (2Кор.10:4,5). Апостол завещевает пленять в послушание Христово не только греховные помышления, явно противные Ему, но и всяк разум, - потому что лукавый супостат наш, опытный в погублении человеков, не внушает нам, при первоначальном столкновении с ним, помышлений явно греховных, но старается противопоставлять духовному разуму, то есть Евангельскому учению, человеческий естественный, падший, плотский и душевный, лжеименный разум и, назвав его здравым, основательным, праведным, великим, устранить, при посредстве его, послушание Христу.
В пример ласкательства и лукавства, с какими диавол привлекает волю человека к свержению благого ига Христова, святой Макарий Великий приводит следующую мысленную брань: «Кто-нибудь, ссорясь с братом своим, смущается сам в себе, помышляя так: сказать ли ему то или другое?.. Нет! Не скажу... Он так поносит меня!.. Наговорить ли ему вопреки?.. Лучше промолчу... Правда, имеем заповеди Божии, но должно беречь и честь свою... Таким образом, трудно вполне отречься самого себя» (Слово 4, гл. 23). Посему апостол заповедует решительное и полное самоотвержение, заповедует облечение во всеоружие Божие, а не препоясание каким-либо одним оружием. Недостаточен один пост, недостаточна одна молитва, недостаточна одна милостыня, недостаточно одно целомудрие! Всеоружие Божие - все Евангельские заповеди. Поправший одну из них - попрал все собрание их, весь закон; поправший одну из них, мний наречется в Царствии Небеснем (Мф.5:19), пошлется в геенну огненную. Ко всем заповедем Твоим направляхся, всяк путь неправды возненавидев (Пс.118:126). Приимите вся оружия Божия, да возможете противитися в день лют и вся содеявше стати (Еф.6:13). Только принявшему все оружия Божия возможно противитися в день лют; только содевающему все без исключения заповеди возможно устоять против врага. День лютый - година жестокого диавольского искушения и нападения, которым подвергаются мужественные воины Христовы во время земного странствования и при которых победители переходят от вечной смерти к воскресению души: для прочих христиан день лют - день разлучения души от тела, день шествия по воздушным мытарствам. Во всеоружие Божие облекались святые Божии.
Правилом жизни их было Евангелие, а словом их, словом уст, ума и сердца, был глагол Божий (Еф.6:13), имя Господа Иисуса Христа. Этим мечем духовным они поражали и сокрушали вращающееся огненное оружие врага: слова, произносимые диаволом, и мечты, изображаемые им, не могли проникать в душу, отражались от нее праздными. В строжайшем бодрствовании и трезвении угодники Божии внимали уму и сердцу. Озаряемые Божественной благодатью, уже издали они ощущали приближавшихся к ним мысленных татей и убийц и видели во внимании своем, как в зеркале, черные лица мысленных эфиопов (Прп. Исихия, гл. 23. Добротолюбие, ч. 2). Отвергшись общения их здесь, они лишили их всякого права над собой и по смерти уже беспрепятственно прошли мимо воздушных властей, благовременно попранных ими. «Только воистину отрекшийся от мира, - говорит святой Макарий, - подвизающийся, свергший с себя земное бремя, освободивший себя и искренно удалившийся от суетных желаний, плотских страстей, начальства и человеческих почестей, получивший тайно в тайном подвиге помощь от Господа, твердо пребывающий в служении Ему, весь предавшийся окончательно душою и телом Господу, - только таковой, говорю, находит сопротивление, тайные страсти, невидимые сети, сокровенную войну, внутреннюю брань. Находясь посреди этой брани и непрестанно молясь Богу, он приемлет с неба духовные оружия, которые описал блаженный апостол: броню правды, шлем спасения, щит веры и меч духовный: препоясавшись ими, он может противостоять тайным козням вражеским, на него устремленным. Приобретши эти оружия посредством молитвы, терпения, прошения, пощения, веры, он может производить мужественно брань против начал, властей и миродержителей и, победив сопротивные власти помощью Духа и собственными добродетелями, соделаться достойным вечной жизни» (Беседа 21, гл. 5).
Выше было сказано, что смертный грех православного христианина, неуврачеванный должным покаянием, подвергает согрешившего вечной муке; также было сказано, что язычники, магометане и прочие лица, принадлежащие ложным религиям, составляют отселе достояние ада и лишены всякой надежды спасения, будучи лишены Христа, единого средства ко спасению. Смертные грехи для христианина суть следующие: ересь, раскол, богохульство, отступничество, волшебство, отчаяние, самоубийство, любодеяние, прелюбодеяние, противоестественные блудные грехи, кровосмешение, пьянство, святотатство, человекоубийство, грабеж, воровство и всякая жестокая, бесчеловечная обида.
Только один из этих грехов - самоубийство - не подлежит врачеванию покаянием, но каждый из них умерщвляет душу и делает ее неспособной для вечного блаженства, доколе она не очистит себя удовлетворительным покаянием. Если человек впадет хотя однажды в один из этих грехов, он умирает душою: иже бо весь закон соблюдет, сказал Богобрат, согрешит же во единем, бысть всем повинен. Рекий бо, не прелюбы сотвориши, рекл есть: и не убивши: аще же не прелюбы сотвориши, убивши же, был еси преступник закона (Иак.2:10,11).
Впадший в смертный грех да не впадает в отчаяние! Да прибегает к врачевству покаяния, к которому призывается до последней минуты его жизни Спасителем, возвестившись во Святом Евангелии: веруяй в Мя, аще и умрет, оживет (Ин.11:25). Но бедственно пребывать в смертном грехе, бедственно - когда смертный грех обратится в навык! Никакие добрые дела не могут искупить из ада душу, не очистившуюся до разлучения своего с телом от смертного греха. В царствование греческого императора Льва жил в Константинополе человек очень славный и богатый, подававший обильную милостыню нищим. К несчастью, он предавался греху прелюбодеяния и пребыл в нем до старости, потому что от времени укрепился в нем обычай злой. Непрестанно подавая милостыню, он не отступал от прелюбодеяния - и внезапно умер. Много рассуждал о его вечной участи патриарх Геннадий с другими епископами. Одни говорили, что он спасен, по сказанному в Писании: избавление мужа души свое ему богатство (Притч.13:8). Другие утверждали против этого, что рабу Божиему должно быть непорочну и нескверну, потому что также сказано в Писании: еще и весь закон исполнит человек, согрешит же во едином, бысть всем повинен (Иак.2:10,11), не помянется вся правда его (Иез.33:13); и Бог сказал: в чем тебя застану, в том и буду судить (Иез.33:20). Патриарх повелел всем монастырям и всем затворникам просить у Бога, чтоб открыл о судьбе почившего, и Бог открыл о ней некоторому затворнику. Он пригласил патриарха к себе и поведал ему пред всеми: «В прошедшую ночь я был в молитве и увидел некоторое место, имеющее по правую руку рай, исполненный неизреченных благ, по левую же - огненное озеро, которого пламень восходил до облаков. Между блаженным раем и страшным пламенам стоял умерший связанным и стонал ужасно; он часто обращал взоры к раю и предавался горьким рыданиям. И видел я светоносного Ангела, приступившего к нему и сказавшего: «Человек, что ты стонешь напрасно? Вот, ради милостыни твоей, ты избавлен муки; а за то, что не оставил скверного любодеяния, ты лишен блаженного рая». Патриарх и бывшие с ним, услышав это, объяты были страхом и сказали: истину провещал апостол Павел: бегайте блудодеяния: всяк бо грех, егоже сотворит человек, кроме тела есть: а блудяй, во свое тело согрешает (1Кор.6:18). Где те, которые говорят: если и впадем в любодеяние, то спасемся милостыней? Милостивый, если он милостив истинно, то должен прежде помиловать самого себя и приобрести чистоту тела, без которой никто не узрит Бога. Не приносит никакой пользы сребро, раздаваемое рукой нечистой и душою нераскаянной (Пролог, 12 августа).
Лишены надежды спасения и те православные христиане, которые стяжали греховные страсти и посредством их вступили в общение с сатаной, расторгнув общение с Богом. Страсти суть греховные навыки души, обратившиеся от долгого времени и частого упражнения в грехе как бы в природные качества. Таковы: чревообъядение, пьянство, сладострастие, рассеянная жизнь, сопряженная с забвением Бога, памятозлобие, жестокость, сребролюбие, скупость, уныние, леность, лицемерие, лживость, воровство, тщеславие, гордость и тому подобное. Каждая из этих страстей, обратившись в характер человека и как бы в правило его жизни, соделывает его неспособным к духовному наслаждению на земле и на небе, хотя бы человек и не впадал в смертный грех.
Не льстите себе, говорит святой апостол Павел, ни блудницы, ни идолослужители, ни прелюбодеи, ни сквернители, ни малакии, ни мужеложницы, ни лихоимцы, ни татие, ни пьяницы, ни досадители, ни хищницы, Царствия Божия не наследят (1Кор.6:9,10). Явлена суть дела плотская, яже суть: прелюбодеяние, блуд, нечистота, студодеяние, идолослужение, чародеяния, вражды, рвения, завиды, ярости, разжжения, распри, соблазны, ереси, зависти, убийства, бесчинныя кличи, и подобныя сим: яже предглаголю вам, яко же предрекох; яко таковая творящий Царствия Божия не наследят. А иже Христовы суть, плоть распята со страстьми и похотьми (Гал.5:19-24). Страсть требует тщательного врачевания покаянием и благовременного искоренения противоположною ей добродетелью. Страсть не всегда выражается делом; она может тайно жить в сердце человека, обладая его чувствованиями и помышлениями. Страсть познается из того, когда человек не престает воображать грех и услаждаться мечтанием его, когда, плененный им, он уже не в силах противиться увлекающей силе греховных помышлений и картин, которые своею непотребною сладостью поглощают всю его мудрость и крепость.
Страстный не престает совершать грех в мечтании и сердечном чувстве, чрез что поддерживает свое общение с темными духами и свою подчиненность им, а потому и свою вечную погибель. Возопий крепостию, повелевает Господь пророку Своему, и возвести людем Моим грехи их, и дому Иаковлю беззакония их. Мене день от дне ищут, и разумети пути Моя желают, яко людие правду сотворшии, и суда Бога своего не оставившии, просят ныне у Мене суда праведна: и приближитися ко Господу желают, глаголюще: что яко постихомся, и не увидел еси? Смирихом души наша, и не увидел еси? Во дни бо пощений ваших обретаете воли ваша (Ис.58:1-3), то есть «лукавые мысли ваши! Вы приносите им всесожжения, как идолам! Вы признали как бы богами вашими лютые помышления и приносите им жертву, честнейшую из жертв: свободу вашу, которую подобало вам посвятить Мне вашим благоделанием и чистой совестью» (Св. Исаак Сирский. Слово 53, по переводу старца Паисия).
Тогда только осеняет человека надежда спасения, когда он увидит себя в невидимой брани постоянным победителем. Эту мысль выразил святой пророк Давид, когда молитвенно сказал Богу: в сем познах, яко восхотел мя еси, яко не возрадуется враг мой о мне (Пс.40:11). Он молился о получении этого блаженного состояния, когда говорил: от тайных моих очисти мя, и от чуждих пощади раба Твоего (По толкованию св. Макария Великого, Слово 2, гл. 3). Аще не обладают мною, тогда непорочен буду, и очищуся от греха велика. Воздаждь ми радость спасения Твоего, и Духом Владычним утверди мя. И будут во благоволение словеса уст моих, и поучение сердца моего пред Тобою выну, Господи помощниче мой, и избавителю мой (Пс.18:13,14; 50:14; 18:15). Очевидно, что грехом тайным и вместе грехом великим пророк назвал страсть. Он назвал ее грехом чуждым, потому что она составляется из принятых и усвоенных душою бесовских помыслов, чуждых душе, от которых она томится и болезнует, как от состояния противоестественного. Непорочность, достойная рая, является по истреблении из сердца страстей. Единый Святый Дух может вполне очистить человека от страстей и возвратить ему власть над самим собой, похищенную диаволом.
В состоянии бесстрастия человек достигает чистой любви, и мысль его начинает постоянно пребывать при Боге и в Боге. Душа, ощутив осенение Духа, увидев себя победительницей греховных помыслов и мечтаний, начинает ощущать неизъяснимую радость спасения. Эта радость не имеет никакого сходства с обыкновенной человеческой радостью, которая рождается единственно от тщеславия, составляется самодовольством, когда человек льстит сам себе, или когда льстят ему другие, или же когда льстит ему земное преуспеяние. Духовная радость, извещающая спасение, полна смиренномудрия, полна благодарения Богу, сопутствуется обильными и постоянными слезами, непрестанными молитвами, не насыщается осуждением и уничижением себя, изливается в исповедании Богу, в славословии Бога, ознаменовывается умерщвлением к миру. Она - предощущение вечной жизни! Она - живое познание Бога, которое вопиет таинственно: глас радости и спасения в селениях праведных: десница Господня сотвори силу, десница Господня вознесе мя, десница Господня сотвори силу. Не умру, но жив буду, и повем дела Господня: наказуя наказа мя Господь, смерти же не предаде мя. Отверзите мне врата правды: вшед в ня, исповемся Господеви. Сия врата Господня, праведнии внидут в ня. Исповемся Тебе, яко услышал мя еси, и был еси мне во спасение (Пс.118:15-21). Врата Господни - благодатное смирение. Когда отверзутся пред умом эти врата Божественной Правды, он престает осуждать ближнего, памятозлобствовать на него, обвинять и его и обстоятельства, перестает оправдывать себя, познает во всем совершающемся непостижимую правду Божию и потому отвергает свою правду, как мерзость. Этими вратами в исповедании бесчисленных благодеяний Божиих и многочисленных своих согрешений, омовенный слезами покаяния и умиления, входит человек чистой молитвой и духовным видением пред лице Божие.
Бежим, бежим убийцы нашего - греха! Бежим греха не только смертного, но и простительного, чтоб он не обратился от небрежения нашего в страсть, низводящую в ад наравне со смертным грехом. Есть грехи простительные. Так, если случится кому увлечься чревообъядением, блудным воззрением и помышлением, произнести гнилое слово, солгать, украсть что-либо маловажное, потщеславиться, погордиться, прогневаться, на короткое время огорчиться или воспамятозлобствовать на ближнего: во всех таких увлечениях, по немощи человеческой, когда за ними следует сознание и раскаяние, мы удобно получаем прощение от милосердного Бога. Простительный грех не разлучает христианина с Божественной благодатью и не умерщвляет души его, как делает то смертный грех; но и простительные грехи пагубны, когда не раскаиваемся в них, а только умножаем бремя их. По сравнению, сделанному святыми отцами, одинаково может потопить человека и навязанный на шею тяжелый камень, и навязанный мешок с песком: так одинаково влекут в адскую пропасть и смертный грех, и накопленное множество малых, простительных грехов. Что, например, сделал особенно худого евангельский богач, предававшийся ежедневно увеселениям, имея на то собственные средства? Причиною его погибели выставлена в Евангелии единственно его рассеянная жизнь, приведшая к совершенному забвению о вечной будущности и о добродетели. Рассеянность сделалась его страстью; вне ее он не понимал жизни.
Беда получить сердечную язву - страсть! Эту язву наносит иногда самое ничтожное обстоятельство: один неосторожный, по-видимому, невинный взгляд, одно необдуманное слово, одно легкомысленное прикосновение могут заразить неисцельно. В какой тяжкий грех мог впасть вышеупомянутый затворник, особенно уважаемый гражданами, никуда не выходивший из кельи, не соблазнивший никого, напротив, служивший назиданием для многих и погибший за свое невидимое мысленное общение с сатаной, по причине которого он не упокоил в себе Святаго Духа ни единого часа? В некотором женском монастыре жила при игуменье ее племянница, прекрасная собою по наружности и неукоризненного поведения. Все сестры любовались и назидались ее ангеловидностью и необыкновенною скромностью. Она скончалась. Ее похоронили торжественно, в твердой уверенности, что чистая душа ее воспарила в райские обители. Огорченная разлукой с нею, игуменья предавалась непрестанной молитве, усиливая эту молитву постом и бдением, и просила Господа, чтоб Он открыл ей, какой небесной славы удостоилась ее племянница в лике блаженствующих девственниц? Однажды, когда игуменья, в келейной тишине преполовляющейся ночи, стояла на молитве, - внезапно расступилась земля под ее ногами и клокочущая огненная лава потекла пред взорами молившейся. Вне себя от испуга, она взглянула в открывшуюся пред ней пропасть - и видит среди адского пламени свою племянницу. «Боже мой! - отчаянно воскликнула она. - Тебя ли вижу я?» - «Да», - со страшным стоном произнесла погибшая. - «За что ж это? - с горестью и участием спросила старица. - «Я надеялась видеть тебя в райской славе, в ликах ангельских, среди непорочных агниц Христовых, а ты... За что это?» - «Горе мне окаянной! - простонала мучившаяся. - Я сама виною вечной моей смерти в этом пламени, непрестанно пожирающем, но не уничтожающем меня. Ты хотела видеть меня, и Бог открыл тебе тайну моего положения». - «За что ж это?» - снова сквозь слезы спросила игуменья. «За то, - отвечала мучившаяся, - что я в виду вашем казалась девственницей, непорочным ангелом, а на самом деле была не то. Я не осквернила себя плотским грехом, но мои мысли, мои тайные желания и преступные мечты свели меня в геенну. При непорочности моего девического тела я не умела сохранить в непорочности мою душу, мои мысли и движения сердечные, и за это я предана муке. По неосторожности моей я питала в себе чувство сердечной привязанности к одному юноше, услаждалась в моих мыслях и мечтах представлением его прекрасного вида и соединением с ним и, понимая, что это грех, совестилась открыться в нем духовнику при исповеди. Следствием порочного услаждения нечистыми мыслями и мечтаниями было то, что при кончине моей святые Ангелы возгнушались мною и оставили меня в руках демонов. И вот, теперь я горю в геенском пламени, вечно буду гореть и никогда, никогда не сгорю, нет конца мучению для отверженных небом!» Сказав это, несчастная застонала, заскрежетала зубами и, подхваченная пылающей лавою, скрылась со всем видением от взоров игуменьи (Письма Святогорца. Письмо 16).
«Должно хранить душу и всячески ее блюсти, - говорит святой Макарий, - чтоб она не приобщалась скверным и злым помыслам. Как тело, совокупляясь с другим телом, заражается нечистотой, так и душа растлевается, сочетаваясь с скверными и злыми помыслами и согласуясь заодно с ними. Это надо разуметь не об одном или двух родах помыслов, приводящих ко греху, но о всех вообще злых помыслах, как то: о помыслах неверия, лести, тщеславия, гнева, зависти и рвения. В отвержении всех этих помыслов и заключается очищение себя от всякия скверны плоти и духа (2Кор.7:1). Знай, что и в тайне души содевается действием непотребных помыслов растление и блужения, по слову великого апостола: аще кто растлит храм Божий, растлит того Бог (1Кор.3:17). Под именем храма Божия разумей это видимое наше тело. Так и тот, кто растлит душу и ум, соединяясь и совокупляясь со злобой, повинен казни. Как должно хранить тело от видимого греха, так должно хранить и душу, эту невесту Христову, от непотребных помыслов. Обручих вы, говорит апостол, единому мужу невесту представити Христу (2Кор.11:2). И другое Писание говорит: всяцем хранением блюди твое сердце; от сих бо исходища живота (Притч.4:23). И опять: научись из Божественного Писания, что строптивая помышления отлучают от Бога» (Прем.1:3). Преподобный Нил Сорский так рассуждает о страсти: «Страсть подлежит или соразмерному покаянию, или будущей муке.
Должно раскаиваться в страсти и молиться об избавлении от нее: она подлежит будущей муке за нераскаяние в ней, а не за производимую ею внутреннюю борьбу. Если б вечной мукой каралась сама борьба, то без совершенного бесстрастия не было бы отпущения грехов, которое, однако же, получено многими, как говорит святой Петр Дамаскин. Боримый какой бы то ни было страстью должен тщательно противиться ей, сказали отцы. Приведем в пример блудную страсть. Боримый блудною страстью к какому-либо лицу должен всячески удаляться собеседования с ним и сопребывания, прикосновения даже к одежде его и обоняния его. Нехранящийся во всем этом совершает страсть и любодействует помыслами в сердце своем, сказали отцы. Таковый сам возжигает в себе пещь страстей и вводит в себя, как зверей, лукавые помыслы» (Прп. Нил Сорский, Слово 1).
Приготовимся к вечности и к переходу в вечность, именуемому смертью, во время земной жизни, в этом преддверии к вечности. Земная жизнь есть не собственно жизнь, но непрестанная борьба между жизнью и смертью: попеременно мы уклоняемся то к той, то к другой, колеблемся между ними, оспариваемся ими. Если оценим справедливо, то краткое мгновение, на которое мы поставлены здесь, на земле, сравнив его с неизмеримой и величественной вечностью, то найдем только одно правильное употребление земной жизни. Употребляется она правильно, когда проводится в приготовлении к вечности. Так судит о земной жизни и слово Божие; не бойся малое стадо, завещает Господь ученикам Своим на время их земного странствования, яко благоволи Отец ваш дати вам Царство. Продадите имения ваша, и дадите милостыню: сотворите себе слагалища неветшающа, сокровище неоскудеемо на небесех, идеже тать не приближается, ни моль растлевает: идеже бо сокровище ваше, ту и сердце ваше будет. Да будут чресла ваша препоясана и светильницы горящии: и вы, подобии человеком, чающим Господа своего, когда возвратится от брака, да пришедшу и толкнувшу, абие отверзут ему. Блажени раби тии, ихже пришед Господь обрящет бдящих. Аминь глаголю вам, яко препояшется и посадит их, и минув послужит им. И аще приидет во вторую стражу, и в третию стражу приидет и обрящет их тако, блажени суть раби тии. Се же ведите, яко аще бы ведал господин храмины, в кий час тать приидет, бдел убо бы, и не бы дал подкопами дому своего. И вы убо будите готови: яко в оньже час не мните Сын Человеческий приидет. Кто убо есть верный строитель и мудрый, егоже поставит Господь над челядию своею, даяти во время житомерие? Блажен раб той, егоже пришед Господь его обрящет творяща тако. Воистину глаголю вам, яко над всем имением своим поставит его. Аще же речет раб той в сердцы своем: коснит господин мой прийти, и начнет бити рабы и рабыни, ясти же и пити и упиватися: приидет господин раба того в день, в оньже не чает и в час, в оньже не весть: и растешет его, и часть его с неверными положит» (Лк.12:32-40; 42-46). Мало и уничиженно словесное стадо истинных христиан; оно в презрении и гонении у гордых сынов мира; но Господь заповедует ему не изнемогать в скорбях и не страшиться их, заповедует не обращать внимания на эти скорби, устремлять все внимание к Небесному Царству, обетованному благоволением Отца Бога. Он заповедует превратить земное имение милостыней в небесное имение, чтоб самое сокровище человека, находясь на небе, влекло его к небу. Он повелевает так устраивать свои обстоятельства и проводить такое жительство, чтоб непрестанно быть готовым к смерти. Называя земную жизнь ночью, Он возвещает, что неизвестно, в которую стражу этой ночи придет смерть: в детском ли возрасте, или в юношеском, в зрелом ли мужестве, или в глубокой старости. Господь угрожает неожиданною смертью тому, кто, считая ее далекой от себя, позволяет себе злоупотреблять земной жизнью и дарами Божиими.
Истинные ученики Христовы с точностью исполнили завещание Господа. Апостол Павел говорит о себе, что он умирал ежедневно (1Кор.15:31). Точно: кто ежедневно приготовлен к смерти, тот умирает ежедневно; кто попрал все грехи и все греховные пожелания, чья мысль отселе переселилась на небо и там пребывает, тот умирает ежедневно. Кто умирает ежедневно, тот уже живет вечною, истинною жизнью (Прп. Макария Великого, Беседа 49, гл. 2).
Такой жизни мыслью и сердцем на небе, при жизни телом на земле, такого ежедневного переселения в вечность достигают весьма немногие из христиан, даже проводящих жизнь в святых обителях; тем менее доступно это духовное состояние христианам, живущим посреди мира. Земные попечения непрестанно гнетут мысль к земному, привязывают к временному и тленному, похищая у нее памятование о вечности. Это, однако же, не должно приводить христианина в уныние. Если он не может постоянно пребывать в области вечного и духовного, то может обращаться к ней часто и благовременно приготовляться к смерти. Приготовляться к ней должно хранением себя от всякого дела, слова и помышления, воспрещенных Христовыми заповедями. Приготовляться к ней должно ежедневным или, по возможности, частым исповеданием своих согрешений, как пред отцом духовным, так и в душевной клети пред единым Сердцеведцем - Богом. Должно приготовляться к смерти воздержанием от брашен и напитков, воздержанием от празднословия, шуток, смеха, рассеянности, увеселений и игр, воздержанием от роскоши, требуемой тщеславием мира, и от всех излишеств, соделывающих помышление о смерти чуждым уму, льстиво представляющих земную жизнь как бы бесконечною. Должно приготовляться молитвами от сердца сокрушенного и смиренного, слезами, воздыханиями, рыданиями; должно приготовляться обильным подаянием милостыни, прощением обид, любовью и благодеянием врагам, терпением всех земных скорбей и искушений, которыми искупаются вечные скорби ада. Если смерть застанет христианина в этом подвиге, то, конечно, она застанет его препоясанным, то есть приготовленным к совершению далекого пути от земли к небу, и со светильником горящим, то есть с разумом и поведением, озаренными Божественной Истиной.
Одним из превосходнейших способов приготовления к смерти служит воспоминание и размышление о смерти. Очевидно из вышеприведенных слов Спасителя, что оно заповедано Господом. И Священное Писание Ветхого Завета говорит: поминай последняя твоя, и во веки не согрешиши (Сир.7:39). Святые иноки с особенною тщательностью возделывали эту часть умственного подвига. В них размышление о смерти, осененное благодатью, обращалось в живое созерцание смертного таинства, а такому созерцанию сопутствовала горячая молитва с обильными слезами и глубокими сердечными стенаниями. Без постоянного памятования о смерти и суде Божием они признавали опасным самый возвышенный подвиг, как могущий дать повод к самомнению.
Преподобный Антоний Великий, в наставлениях ученикам своим, советует размышление о смерти: «Рассматривая, - говорит он, - превратность жизни человеческой и неизвестность ее конца, мы устранимся таким рассматриванием от греха. Когда встаем от сна, то вполне сомнительно - достигнем ли вечера. Опять, когда желаем успокоить тело сном, столько же ненадежно - увидим ли свет наступающего дня. Размышляя о неверности наших жизни и естества во всех отношениях, мы достигаем познания, что Божий промысл управляет нами. Тогда перестаем согрешать и увлекаться положениями пустыми и тленными, тогда не прогневляемся ни на кого, не стремимся к собранию земных сокровищ, попираем все тленное страхом могущего ежедневно последовать отшествия отсюда и непрестанным размышлением о разлучении души с телом; тогда престает действовать любовь к женскому полу, погасает пламень любодеяния, отпускаем друг к другу долги наши, имея непрестанно пред очами наступление окончательного воздаяния. Боязнью суда и страхом мук уничтожаются обманчивые похотения плоти и вместе поддерживается душа, когда она клонится к падению».
Святой Исаак Сирин говорит: «Кто достойно именуется разумным? Тот, кто действительно уразумел, что есть предел сей жизни; тот может положить предел своим согрешениям (Слово 12). Первая мысль, посылаемая человеколюбием Божиим человеку и напутствующая его душу в живот вечный, есть западающая в сердце мысль об исходе. Этой мысли естественно последует презрение к миру; ею начинается в человеке всякое благое движение, наставляющее его в живот. Божественная сила, содействующая человеку, когда восхощет явить в нем живот, полагает в нем эту мысль в основание, как мы сказали. Если человек не угасит ее житейскими заботами и суесловием, но возрастит в безмолвии, углубляясь в себя и занимаясь ею: то она поведет его к глубокому видению, невыразимому словом. Эту мысль крайне ненавидит сатана и употребляет всю силу, чтоб исторгнуть ее у человека. Если бы можно было, он отдал бы человеку царство целого мира, только бы посредством развлечения изгладить эту мысль в уме человека; он сделал бы это охотно, если б мог. Коварный! Он знает, что если помышление о смерти укоренится в человеке, то ум его не остается уже более в стране обольщения и бесовские хитрости к нему не приближаются. Не подумайте, что мы говорим о первом помысле, пробуждающем в нас напоминанием своим памятование смерти; мы говорим о полноте дела, когда непрестанно приходит человеку воспоминание и размышление о смерти, его всегда утверждающее и приводящее в удивление. Первый помысл телесен, а второе состояние - духовное видение и дивная благодать. Это видение облечено в светлые мысли. Имеющий его не обращает внимания на мир и не заботится о теле своем» (Слово 86).
«Когда приближишься к одру твоему, скажи ему: о одр мой! Не сделаешься ли ты в эту ночь моим гробом? Мне неизвестно, не постигнет ли меня в эту ночь, вместо временного сна, будущий вечный сон. Доколе имеешь ноги, теки к деланию, прежде нежели они свяжутся узою, которая уже не может разрешиться. Доколе имеешь персты, распни их на молитву, прежде нежели придет смерть. Доколе имеешь очи, исполни их слез, прежде нежели они покроются прахом. Как роза увядает, едва дунет на нее ветер, так и ты умираешь, если поколеблется внутри тебя какая-либо из стихий входящих в состав твой. О человек! Вкорени в сердце твое мысль о твоем отшествии и напоминай себе непрестанно: Вот! Посланник, Долженствующий прийти за мною, уже достиг дверей. Что сижу? Отшествие навеки, безвозвратное» (Слово 41).
«Как хлеб нужнее всякой другой пищи, - говорит святой Иоанн Лествичник, - так размышление о смерти нужнее всех деланий. Памятование о смерти рождает в общежительных иноках усердие к трудам и непрестанное приобучение себя к исполнению Евангельских заповедей, особливо же к перенесению бесчестий со сладостью, а в безмолвниках - отложение попечений, постоянную молитву и хранение ума. Эти добродетели - вместе и матери и дщери памятования о смерти. Живое памятование смерти отсекает излишество в пище; когда же со смирением отсечено будет это излишество, - с отсечением его отсекаются страсти. Как, по определению отцов, совершенная любовь не падает, так я утверждаю, что истинное предощущение смерти не страшится падений. Как некоторые признают бездну бесконечной, говоря, что это место не имеет дна, так и памятование о смерти доставляет чистоту и делание, не имеющие пределов. Невозможно, невозможно настоящий день провести благочестиво, если не будем считать его последним днем нашей жизни. Уверимся, что памятование смерти, как и всякое благо, есть дар Божий; потому что часто при самых гробах не проливаем слез и пребываем равнодушными; напротив того, часто приходим в умиление и без этого зрелища» (извлечено из 6-й степени святой Лествицы).
Великий Варсонофий утверждает, что человек, отсекающий свою волю во всем, имеющий смиренное сердце и всегда смерть перед глазами, может спастись благодатью Божией, и, где бы он ни был, им не овладеет боязнь: такой задняя забывает, а в предняя простирается (Флп.3:13). «Да укрепит мысль твою, - пишет этот преподобный отец некоторому брату, - воспоминание о пришествии смерти, которой час неизвестен никому из человеков. Постараемся делать добро, прежде нежели прейдем из этой жизни. Не знаем, в какой день будем позваны, чтоб не оказаться нам неготовыми и не остаться вне чертога с пятью юродивыми девами, которые взяли светильники, но не взяли елея в сосудах своих» (Ответы на вопросы 229 и 623). Другому брату преподобный пишет: «Уразумей, что время не медлит и, когда настанет час, вестник смерти неумолим. Кто молил его и был услышан? Он есть истинный раб своего Владыки, в точности исполняющий повеление Его. Убоимся страшного дня и часа, в который не защитит ни брат, ни сродник, ни начальство, ни власть, ни богатство, ни слава: но будет лишь человек и дело его» (Ответы на вопросы 799 и 645). «Хорошо человеку помнить смерть, чтоб навыкнуть знанию, что он смертен; смертный - не вечен; невечный же и поневоле оставит век сей. Чрез непрестанную память о смерти человек начинает и произвольно делать добро» (Ответы на вопросы 799 и 645).
Преподобный Филофей Синайский советует Христову подвижнику посвящать все утро трезвенной и продолжительной молитве, а по вкушении пищи употреблять некоторое время на воспоминание и размышление о смерти (Прп. Филофея, гл. 2. Добротолюбие, ч. 2). Приводя в свидетельство этого древнего отца, наш преподобный Нил Сорский советует также посвящать время после трапезы на размышление о смерти и суде (Прп. Нил Сорский, Слово 7). Этим наставлением святых отцов, как извлеченных из блаженного опыта, полезно и должно пользоваться всем, желающим приучиться к памятованию смерти, желающим освободиться от обольстительного и обманчивого мысленного состояния, при котором человек представляется сам себе как бы вечным на земле, а смерть считает уделом только других человеков, отнюдь не своим. После понудительного приобучения себя к воспоминанию о смерти, милосердный Господь посылает живое предощущение ее, - и оно приходит помогать подвижнику Христову при его молитве. Оно благовременно восхищает его на страшный суд Христов; благовременно на этом суде человек умоляет человеколюбивого Господа о прощении своих грехов и получает его. Потому-то святой Иоанн Лествичник назвал «молитву истинно молящихся - судилищем, судом, престолом Господа, предваряющими общий будущий суд» (Лествицы степень 28).
Преподобный Филофей Синайский свидетельствует, что память смертная (так вообще святые отцы называют воспоминание и размышление о смерти) очищает ум и тело. «Узрев красоту ее, - говорит он, - и будучи пленен духом, а не оком, я захотел стяжать ее сожительницей на время этой земной жизни, соделавшись любителем ее благолепия и честности. Как она смиренна, радостно-печальна, рассмотрительна! Как она постоянно страшится будущего праведного истязания! Как она боится отлагать со дня на день добродетельное жительство! Она источает из чувственных очей живую, целительную воду, а из мысленных очей - источник, точащий премудрейшие мысли, которые текут и скачут, веселя смысл. Эту, как сказал я, дщерь Адамову, память, говорю, смерти, я постоянно жаждал иметь сожительницей, с ней усыпать, с ней беседовать и исследовать, что будет со мною по разлучении с телом» (Прп. Филофея, гл. 6).
«Всегдашняя и живая память смерти рождает плач, соединенный с радостью и сладостью, и трезвение ума» (Прп. Филофея, гл. 12).
«Искупующий искусно жизнь свою, непрестанно пребывающий в памятовании смерти и размышлении о ней, этим премудро отвлекающий ум от страстей, яснее видит ежечасные пришествия бесовских прилогов, нежели тот, кто хочет проводить жизнь вне смертной памяти, очищая сердце ради единого разума и не соблюдая своей мысли, всегда плачевной и печальной. Таковый, думая побеждать остроумием все губительные страсти, связан, не ведая того, худшею из них и часто уклоняется далеко от Бога своим высокомудрием. Такому должно строго наблюдать за собой, чтобы не возгордиться и по этой причине не сойти с ума. Обычно душам, говорит Павел, собирающим познания оттуда и отсюда, кичиться на меньших, каковыми эти кажутся: в них нет искры назидающей любви, как я думаю. Напротив того, имеющий память смерти, видя, яснее других, нашествия бесов, каждый вечер низлагает их и прогоняет» (Прп. Филофея, гл. 21).
«Поистине заключает в себе многие добродетели живая память смерти: она - родительница плача, побуждение к воздержанию от всего, воспоминание геенны, мать молитвы и слез, бесстрастие брения при посредстве обнаружения его бренности. Источник остроумия, соединенного с благоразумием; их чада - сугубый страх Божий и очищение сердца от страстных помыслов, чем объемлются многие заповеди» (Прп. Филофея, гл. 38).
Святой Исихий Иерусалимский помещает в числе образов трезвения непрестанное содержание в душе памятования о смерти. Он уподобляет смертную память вратарю, стоящему при дверях души и возбраняющему входить в них лукавым помыслам. «Будем, - говорит он, - если возможно, воспоминать смерть непрестанно. От такого памятования рождается в нас отложение попечений и всех сует, хранение ума и непрестанная молитва» (Слово о трезвении, гл. 17,18,155). Постоянное памятование смерти есть благодать дивная, удел святых Божиих, преимущественно предавшихся тщательному покаянию в нерушимом безмолвии. Только в безмолвии созревают и процветают возвышеннейшие добродетели, как в оранжереях редчайшие и драгие произрастения! Но и нам, немощным и страстным, необходимо принуждать себя к воспоминанию о смерти, усваивать сердцу навык размышления о ней, хотя такое размышление и крайне противно сердцу грехолюбивому и миролюбивому. Для такого обучения, согласно вышеприведенному наставлению святых отцов, полезно отделять ежедневно известный час, свободный от попечений, и посвящать его на спасительное воспоминание страшной, неминуемой смерти. Как ни верно это событие для каждого человека, но сначала с величайшим трудом можно принудить себя даже к холодному воспоминанию о смерти, что служит одним из бесчисленных доказательств падения нашей природы, помещенных в ней самой.
Постоянное развлечение мыслей, нам усвоившееся, и мрачное забвение непрестанно похищают мысль о смерти у начинающих трудиться о частом воспоминании ее. Потом являются другие противодействия: неожиданно представляются нужнейшие дела и попечения именно в тот час, который мы отделили из дня для попечения о своей вечности, чтоб украдывать у нас этот час, а потом, чтоб вполне украсть и самое делание, даже самое воспоминание о существовании духовного, спасительнейшего делания - размышления о смерти. Когда же, познав кознь властей воздушных, мы удержимся в подвиге, тогда увидим в себе новую против него брань - помыслы сомнения в действительности и пользе подвига, помыслы насмешки и хулы, именующие его странным, глупым и смешным, помыслы ложного смирения, советующие нам не отделяться от прочих человеков поведением нашим. Если, по великой милости Божией, победится и эта брань - самый страх мучительный, производимый живым воспоминанием и представлением смерти, как бы предощущением ее, сначала необыкновенно тяжел для нашего ветхого человека: он приводит в ужас ум и воображение; холодный трепет пробегает по телу, потрясает, расслабляет его; сердце томится невыносимой тоской, сопряженной с безнадежием. Не должно отвергать этого состояния, не должно опасаться от него пагубных последствий. «Всякому начинающему жить по Боге, - говорит святой Симеон Новый Богослов, - полезен страх муки и рождаемая от него болезнь. Мечтающий положить начало без такой болезни и уз не только полагает основание на песке своих деяний, но и подобен покушающемуся построить храмину на воздухе, вовсе без основания, что невозможно. От этой болезни вскоре рождается всякая радость; этими узами растерзываются узы всех согрешений и страстей; этот мучитель бывает причиной не смерти, но жизни вечной.
Кто не захочет избежать болезни, рождающейся от страха вечных мук, и не отскочит от нее, но произволением сердца предастся ей и возложит на себя ее узы, тот, сообразно этому, начнет скорее шествовать, и она представит его Царю царствующих. Когда же совершится это, и подвижник отчасти воззрит к славе Божией: тогда немедленно разрешатся узы, отбежит мучительный страх, болезнь сердца преложится в радость, явится источник, точащий чувственно приснотекущие слезы рекой, мысленно же тишину, кротость, неизреченную сладость, мужество, устремляющееся свободно и невозбранно ко всякому послушанию заповедям Божиим». Очевидно: такое изменение совершается от благодатного явления в сердце надежды спасения. Тогда, при размышлении о смерти, печаль растворяется радостью, слезы горькие претворяются в сладостные слезы. Человек, начавший плакать при воспоминании о смерти, как при воспоминании о казни, внезапно начинает плакать при этом воспоминании, как при воспоминании о возвращении в свое бесценное отечество. Таков плод памятования смерти. По важности плода должно быть мужественным в возделывании его и преодолевать все препятствия разумным трудом и постоянством; должно веровать, что плод будет приобретен нами в свое время, по милости и благодати Божией. Воспоминание о смерти, о сопровождающих ее и о последующих ей страхах, воспоминание, сопряженное с усердной молитвой и плачем о себе, может заменить все подвиги, объять всю жизнь человека, доставить ему чистоту сердца, привлечь к нему благодать Святаго Духа и тем даровать ему свободное вознесение на небо мимо воздушных властей.
Прежде, нежели достигнем того молитвенного блаженного состояния, при котором ум непосредственно зрит предстоящую кончину и ужасается смерти, как должно твари ужасаться угрозы Творца, произнесенной вместе с заповедью, - полезно возбуждать в себе воспоминание о смерти посещением кладбища, посещением болящих, присутствием при кончине и погребении ближних, частым рассматриванием и обновлением в памяти различных современных смертей, слышанных и виденных нами. Сколько знакомых наших, любивших эту земную жизнь и пользовавшихся благоденствием в ней, надеявшихся долго жить и еще вовсе нестарых, пожато смертью внезапно! Никто из них не мог сказать пришедшей смерти: «Подожди! Удались, я еще не хочу умирать!» Иные из них не успели в час смертный сделать никакого распоряжения, никакого приготовления; иные восхищены были со среды веселого пира, из-за роскошной трапезы; иные скончались на дороге; иные убились сами или убиты; иные растерзаны зверями; иные легли на постель, чтоб успокоить тело малым временным сном, и уснули сном вечным. Осмотримся кругом себя: какое множество родственников, друзей и знакомых, взятых смертью, выбыло из нашего общества! Из них славные оставили славу, власть и почести, богатые оставили имение и деньги, накопленные с большим трудом, хранимые с большой скупостью. Смерть разлучила родителей с многочисленным семейством, супруга с супругой, друга с другом; она поразила гения среди великих дел его; она отняла у общества человеческого самого нужного для него члена и в минуты величайшей нужды в нем. Никто не мог остановить ее и воспротивиться ей; никто не мог спросить у нее отчета в ее действиях, столько непримиряющихся с разумом человеческим. Что на земле не суетно? Что не превратно? Что имеет какое-нибудь постоянство? Поистине - одна жизнь во Христе, продолжающаяся за пределы гроба и развиваемая во всей красоте и светлости смертью тела. Прочее же все - слабее тени, обманчиво, как сновидения... Многолетние труды человека ради тления уничтожает смерть в один час, в одно мгновение.
Уразумев краткость нашей земной жизни и суетность всех земных приобретений и преимуществ, уразумев ужасную будущность, ожидающую тех, которые, пренебрегши Искупителем и искуплением, принесли себя всецело в жертву греху и тлению, отвратим мысленные очи наши от пристального зрения на обманчивую и обворожительную красоту мира, удобно уловляющую слабое сердце человеческое в любовь к себе и в служение себе; обратим их к страшному, но спасительному зрелищу, - к ожидающей нас смерти. Оплачем себя благовременно; омоем, очистим слезами и исповеданием грехи наши, записанные в книгах Миродержца. Стяжем благодать Святаго Духа - эту печать, это знамение избрания и спасения: оно необходимо для свободного шествия по воздушному пространству и для получения входа в небесные врата и обители. Имение неправедное (Лк.16:11) - так названо Евангелием всякое земное имение, как следствие нашего падения - употребим, по совету Евангелия, на приобретение небесных сокровищ обильным раздаянием милостыни. Употребим земную жизнь нашу, этот великий дар Божий, соответственно назначению, указанному ей Богом, на познание Бога, на познание самих себя, на устроение своей вечной участи. Не будем терять времени; воспользуемся им правильно: в другой раз оно не дается; потеря его невознаградима. Изгнанники рая! Не для увеселений, не для торжества, не для играний мы находимся на земле, но для того, чтобы верою, покаянием и крестом убить убившую нас смерть и возвратить себе утраченный рай.
Милосердный Господь да дарует читателям этого слова и составившему его помнить смерть во время земной жизни; памятованием ее, умерщвлением себя ко всему суетному и жизнью для вечности отстранить от себя лютость смерти, когда настанет час ее, и перейти ей в блаженную, вечную, истинную жизнь. Аминь.
Предыдущие части:
Прочитайте другие слова Игнатия Брянчанинова:
ПЛАЧ МОЙ. ИГНАТИЙ БРЯНЧАНИНОВ.
О ЕВАНГЕЛЬСКИХ ЗАПОВЕДЯХ. ИГНАТИЙ БРЯНЧАНИНОВ.
ВЕРА И ДЕЛА. ИГНАТИЙ БРЯНЧАНИНОВ.
О ЧИСТОТЕ. ИГНАТИЙ БРЯНЧАНИНОВ.
ЛЮБОВЬ ИЗГОНЯЕТ СТРАХ И ТРЕВОГУ, ИЗЛЕЧИВАЕТ ДУШЕВНЫЕ БОЛЕЗНИ.
ПОКАЯНИЕ - ИСЦЕЛЕНИЕ, ИСПРАВЛЕНИЕ И СПАСЕНИЕ СЕБЯ И СВОЕЙ ДУШИ!
ИСТОЧНИКИ И ЛИТЕРАТУРА
- Свтятитель Игнатий Брянчанинов. Слово о смерти. Полное собрание творений и писем: в 8т. Том II. Поломник, 2011.
Комментариев нет:
Отправить комментарий